© 2016 Наталия Эрнстовна ЧЕКУРОВА
МАиБ 2016 — №1 (11)
Ключевые слова: Гималаи, магико-мистический опыт, церемония, ритуал, гималайский целитель, предсказатель, ламо, амчи, шаман, школа шаманизма, монастырь Матхо, дакиня, кхадко, транс, прижигание
Аннотация: Автор анализирует свои встречи с гималайскими прорицателями и целителями, подробно описывая случаи работы разных специалистов с ней и её знакомыми. Подчеркивается различия в работе амчи (лекарей) и ламо (предсказателей). Упоминается о посещении современного целительского центра, созданного одним из местных практиков – «Исследовательский центр по изучению шаманизма. Непал», где работают с клиентами местные специалисты; они же обучают тех, кто готов приобщаться к шаманским практикам, либо изучает их (в первую очередь – западные специалисты).
Благодаря счастливому стечению обстоятельств и моей работе (более двадцати лет путешествий по Гималаям, странам Южной и Юго-Восточной Азии), у меня накопился обширный материал о встречах с удивительными людьми и участии в необычных церемониях, где стираются грани между реальным и запредельным. Условно этот опыт можно определить как магико-мистический, поскольку в ритуалах предсказаний и целительства, которые мне довелось наблюдать, явно присутствовали обе составляющие. Подобный опыт, который я считаю поистине бесценным, заслуживает того, чтобы им поделиться.
В своём очерке хотела бы остановиться на описании моих встреч с гималайскими целителями: предсказательницей ламо и традиционным врачом тибетской медицины амчи в Ладаке и с шаманами, а вернее, с шаманкой в Непале. Несмотря на различия в методах и особенно ритуалах, используемых ими для диагностики причин болезни и её лечения, прослеживается общность «философии целительства». Но если в Ладаке ламо и амчи остаются до сегодняшнего дня востребованными населением, то в Непале наметился весьма коммерциализированный интерес к развитию и сохранению шаманских традиций, включающий использование современных интернет-технологий и «школ шаманизма».
Прорицающая и исцеляющая
Практика предсказаний очень распространена в Ладаке и не имеет аналогов в близлежащих долинах Малого Тибета. Так, здесь находится монастырь Матхо, широко известный благодаря ежегодно проводимой церемонии пророчества на следующий год для всего Ладака. По описаниям очевидцев, это совершенно невероятное по экспрессивности и необычности действо, собирающее огромное количество паломников.
Местные жители до сих пор доверяют амчи и ламо в избавлении от недугов больше, чем врачам-аллопатам. Практически в каждой деревне есть свои предсказатели и целители, в отличие от врачей-аллопатов, которые, в основном, работают в столичном городе Лехе, где есть госпиталь и частная врачебная практика. К тому же не все ладакцы могут позволить себе у них лечиться – для местных жителей это дорогое удовольствие. В большинстве ни амчи, ни ламо не устанавливают никакой фиксированной платы за свои услуги. Каждый может отблагодарить целителя в соответствии со своими возможностями. Иногда это даже и не деньги, а что-нибудь из того, что пригодится для повседневных нужд. А некоторые принципиально не берут деньги, считая свои труд служением и кармической необходимостью, и довольствуются лишь продуктовыми подношениями.
Во время многих путешествий в Ладак мне посчастливилось встретиться с двумя знаменитыми на всю эту маленькую страну прорицательницами – Лобсанг Долмой из Чогломсара и Агу Пэй Ламо из Чушота.
Старшей из них, Лобсанг Долме, сейчас около 87 лет, и последние годы она уже почти не принимает пациентов. История её такова. Больше 25 лет она страдала от странной болезни, причину которой не могли определить ни амчи, ни врачи-аллопаты, пока один из ламо, войдя в транс, не сообщил ей, что она избрана мощным духом, чьё имя Бхайрав (Махакала), и сможет избавиться от своего недуга лишь тогда, когда займётся целительством. Дух, о котором сообщили избраннице, в тибетском буддизме принадлежит к пантеону защитников.
Два с лишним года Лобсанг Долма обучалась в монастыре Тиксе под руководством опытного духовного учителя искусству прорицания, а с 1993 года самостоятельно занялась этой необычной практикой. Став целительницей, она смогла не только помочь другим, но и избавиться впоследствии от собственного недуга.
Муж был её помощником и переводчиком, поскольку он знал тибетский, а во время транса входящий в неё дух Махакалы передаёт сообщения на тибетском языке. Хотя ладакский язык является одним из диалектов тибетского, однако не все ладакцы понимают его.
Помню, как несколько лет назад, прилетев с друзьями в Ладак, я впервые услышала о Лобсанг Долму. Охота, как известно, пуще неволи. Томимые желанием получить ответы на давно засевшие в голове вопросы, ответы на которые обычным путём получить не сложилось, мы отправились в селение Чогломсар, что находится неподалеку от Леха. Нас было пятеро, по дороге к нам присоединились ещё две девушки, с которыми мы случайно познакомились накануне.
Дом ламо стоял в стороне от других, на пустыре, и, судя по отсутствию деревьев, был построен недавно. Ладак – практически бесплодная каменистая пустыня. Коротким летом здесь палит солнце, а зимой – снег и холод. Климат очень сухой, и возделывать землю при отсутствии плодородной почвы — дело весьма трудоёмкое. Сначала надо подвести воду, прорыть каналы- арыки, обложить их камнем, насыпать слой плодородной почвы и лишь затем посадить саженцы и долго ждать, пока они приживутся и вырастут. Поэтому-то двор дома ламо и оказался голым и пустынным, лишь кое-где росла травка.
Лобсанг Долма пригласила нас в большую комнату, где на низком деревянном столике, украшенном традиционной резьбой с драконами, стояли чаши, масляный светильник и колокольчик. В глубине находился закрытый занавесью вход в другую комнату. Край занавеси был отодвинут, и за ней виднелся буддийский алтарь с традиционными ритуальными предметами и танками – нарисованными на ткани картинами религиозного содержания.Нас попросили подождать, и мы расположились на ступеньках крыльца. Вскоре из дома вышла пожилая женщина в платочке, одетая в традиционную ладакскую чубу – халат с длинными рукавами. Честно говоря, облик предсказательницы рисовался мне совсем другим. Думалось, что она сразу поразит воображение – если не обличьем, то уж наверняка одеянием. А тут обычная ладакская бабушка в платочке!
Ламо принесла из этой комнаты какие-то предметы, завёрнутые в красную тряпицу, присела на лежанку возле столика и выложила содержимое свёртка: фартук, наплечную накидку и пятиглавую корону. За ними последовали барабанчик даммара и длинный металлический нож с потемневшим от времени лезвием.
Предсказательница наполнила водой пять чаш, а в шестую уложила горкой рис. Затем повязала фартук, накинула оплечье и под конец, укрыв рот и нос повязкой, сотворённой из цветного платка, водрузила на голову корону. По ходу облачения облик её менялся, и вот уже из доброй деревенской бабушки она превратилась в устрашающую дакиню, носительницу тайных знаний. Свои действия женщина сопровождала гортанным бормотанием.
Сначала мы снисходительно наблюдали за происходящим, но постепенно осознали, что это не шуточки, не спектакль, где мы не зрители, как поначалу это представлялось, а реальные участники нереального представления. И стало немного не по себе. Одна из девушек сочла за лучшее покинуть ритуал до его начала и вышла во двор. Остальные, удерживаемые любопытством и страхом одновременно, решили досидеть до конца и задать вопросы прорицательнице.
Сделав необходимые приготовления, ламо налила в чайную чашку какой-то жидкости из пластиковой бутылки и удалилась в алтарную комнату. Мне было видно, что она молилась перед танкой Махакалы. Вдруг послышались странные звуки, напоминающие чихание, и ламо стремительно ворвалась в комнату, размахивая кинжалом и продолжая непрерывно чихать. Теперь её сходство с гневной дакиней стало уже очевидным. Видно было, что она уже не в нашей реальности. Не шелохнувшись, мы наблюдали за происходящим. Между тем ламо перестала чихать, села на лежанку перед столиком и стала методично вращать барабанчик, начитывая мантры. Нож при этом держала при себе.
В какой-то момент предсказательница остановилась, и нам был подан знак, что она готова выслушать первого гостя. Решился один из наших мужчин. Почтительно склонившись, он подошёл к ней с традиционным буддийским подношением – белым шарфом-хадаком на вытянутых руках – и задал какой-то вопрос. Выслушав его, ламо стала бросать на вертящийся барабан ячменные зёрна – они отскакивали и разлетались по комнате. Видимо, в этот момент она общалась с духом, на время занявшим её тело.
Но вот барабанчик остановился, и прорицательница начала говорить. Речь её сделалась отрывистой, голос и интонации стали иными, нежели прежде. Её сын переводил с тибетского языка на ладакский, растолковать же значение сказанного по-английски мы попросили местного гида. Наш попутчик, первым задавший вопрос, удивился подробности и детальности ответа. Поблагодарив, он вернулся в наши ряды, а следом отправился следующий. Затем ещё один, и, наконец, очередь дошла до меня.
Один из заготовленных вопросов был связан со здоровьем, другой был из сферы материальной. Второй вопрос в то время был для меня важнее, я с него и начала. Выслушав и проделав те же манипуляции с зёрнами, Лобсанг Долма с помощью двух переводчиков обстоятельно разъяснила мне предстоящие тяготы намеченных мною дел. Особо предупредила, что надо внимательно проверять документы, поскольку именно с этой стороны меня может ожидать некий подвох или даже обман. Впоследствии я не раз с благодарностью вспоминала советы и предупреждения ламо. Во многом она оказалась абсолютно права, и тщательная проверка документов стала не лишней предосторожностью. Ритуал со мной Лобсанг Долма завершила, как и с другими, коснувшись кинжалом моей макушки и прочитав мантры, разрушающие препятствия и дарующие удачу в делах.
Стало уже очевидным. Видно было, что она уже не в нашей реальности. Не шелохнувшись, мы наблюдали за происходящим. Между тем ламо перестала чихать, села на лежанку перед столиком и стала методично вращать барабанчик, начитывая мантры. Нож при этом держала при себе.материальной. Второй вопрос в то время был для меня важнее, я с него и начала. Выслушав и проделав те же манипуляции с зёрнами, Лобсанг Долма с помощью двух переводчиков обстоятельно разъяснила мне предстоящие тяготы намеченных мною дел. Особо предупредила, что надо внимательно проверять документы, поскольку именно с этой стороны меня может ожидать некий подвох или даже обман. Впоследствии я не раз с благодарностью вспоминала советы и предупреждения ламо. Во многом она оказалась абсолютно права, и тщательная проверка документов стала не лишней предосторожностью. Ритуал со мной Лобсанг Долма завершила, как и с другими, коснувшись кинжалом моей макушки и прочитав мантры, разрушающие препятствия и дарующие удачу в делах.
В какой-то момент предсказательница остановилась, и нам был подан знак, что она готова выслушать первого гостя. Решился один из наших мужчин. Почтительно склонившись, он подошёл к ней с традиционным буддийским подношением – белым шарфом-хадаком на вытянутых руках — и задал какой-то вопрос. Выслушав его, ламо стала бросать на вертящийся барабан ячменные зёрна – они отскакивали и разлетались по комнате. Видимо, в этот момент она общалась с духом, на время занявшим её тело.
Но вот барабанчик остановился, и прорицательница начала говорить. Речь её сделалась отрывистой, голос и интонации стали иными, нежели прежде. Её сын переводил с тибетского языка на ладакский, растолковать же значение сказанного по-английски мы попросили местного гида. Наш попутчик, первым задавший вопрос, удивился подробности и детальности ответа. Поблагодарив, он вернулся в наши ряды, а следом отправился следующий. Затем ещё один, и, наконец, очередь дошла до меня.
В тот раз никто из нас не жаловался на проблемы со здоровьем, поэтому мы не увидели ламо в образе целительницы. Впоследствии я встречалась с другими людьми, которые рассказали мне об опыте, пережитом во время лечения. Рассказы этих людей совпадали даже в деталях, а ведь они никогда не встречались друг с другом.
По свидетельству одного из моих знакомых, когда ламо узнала о его проблеме со здоровьем, то вначале проделала те же действия с дамарой и зёрнами ячменя. Затем, взяв узкую медную трубочку, приложила её к больному месту и стала что-то высасывать, периодически сплевывая содержимое в металлическую чашу. В том случае это была коричневато-красная масса, в других желтовато-зелёная, а кто-то упоминал маленькие беловатые шарики. Рассказывали, что в случае почечнокаменной болезни ламо высасывала трубочкой некие образования, действительно напоминавшие почечные камни. Как бы невероятно ни звучали все эти рассказы, но подобных свидетельств множество, и они принадлежат людям, которым я доверяю.
В день ламо принимает шесть-восемь пациентов. Приходят к ней запросто, как к семейному доктору, по самым разнообразным поводам: кто за предсказаниями в делах и отношениях, а кто за исцелением от недугов. Многие ламо лечат и домашних животных. Так, упомянутая выше Агу Пэй славится по всему Ладаку как искусная знахарка в лечении животных, её и зовут, если заболело домашнее животное.
Был у меня и собственный опыт соприкосновения с традиционным ладакским целителем – амчи. Лечат они местный люд, следуя положениям тибетской медицины, пришедшей сюда, в отдалённые долины Западного Тибета, из его центральных провинций. Определяя причины болезни, используют традиционные для этой системы методы диагностики, описанные в трактате тибетской медицины «Джуд-ши». Вхождение в транс для определения причины недуга и способов его излечения амчи не практикуют. В своей вековой совместной деятельности ламо и амчи никогда не соперничали в притязаниях на обладание истинным знанием, не делили территории и не боролись за пациентов. Те и другие стремились лишь к одному – излечить человека.
В один из моих первых приездов в Ладак в группе оказалась моя давняя знакомая, которая за год до той поездки сломала руку в районе запястья. Прошло много времени после срастания кости, внешне рука выглядела вполне обычно, однако кисть оставалась очень слабой, отзывалась болью на привычную ношу. Врачи ссылались на необратимые последствия травмы и утверждали, что помочь ничем уже нельзя. Но приятельница оказалась женщиной отчаянной, готовой к испытаниям и экспериментам.
Селение, в котором мы тогда остановились, находилось недалеко от известного монастырского комплекса. Он славился непревзойдённой красоты фресками X-XI веков, которые привлекали толпы буддийских паломником и туристов со всего света. Поселили нас в доме, принадлежавшем местному амчи. Узнав об этом, мы захотели испробовать на себе традиционную для тибетской медицины пульсовую диагностику: а вдруг и впрямь какие-то скрытые недуги обнаружатся? Но если для остальных это походило на игру, то моя приятельница тут же подумала о малоподвижном запястье, которое доставляло массу неудобств. И она решилась обратиться к амчи по поводу этой проблемы.
Амчи согласился помочь, но, когда он изложил суть своего метода лечения, мне стало не по себе. Неужели подруга добровольно решится на такую экзекуцию? К моему удивлению, она согласилась. Сначала я не хотела её сопровождать, потом всё же сдалась, подумав, что ей может понадобиться помощь. Дело в том, что амчи в качестве лечения предложил прижигание определённой точки в районе запястья раскалённым металлическим прутом. Симптомы слабости кисти и малоподвижность запястья он объяснил нарушением нервных связей и пообещал, что прижигание в правильном месте восстановит действие руки.
И вот на моих глазах началась экзекуция. Справедливости ради надо отметить, что амчи совершал все манипуляции быстро и точно, тем не менее смотреть на это было страшновато. Да и сами приспособления выглядели устрашающе и больше напоминали средневековые орудия пыток, нежели медицинские инструменты.
Для накаливания прута амчи использовал примитивную горелку, а в качестве фиксатора места прижигания – металлический кружок с отверстием посередине, соответствующим поперечному сечению прута. Сначала он приложил кружок к запястью, наметив точное место прижигания. Раскалив конец прута до красноты, быстро сунул его в отверстие кружка.
Действо заняло буквально несколько мгновений. Подруга была ошеломлена случившимся, как и я. Одно дело слушать чей-то рассказ о подобном эксперименте, а совсем другое – стать участником реальных событий, к тому же ещё и добровольным «подопытным». За экзекуцию приятельница заплатила небольшую сумму.
По возвращении в Москву мы долго не виделись, а когда встретились через полгода после описанных событий, мой первый вопрос был: «Как рука?». Оказалось, что к запястью вернулась подвижность, а к кисти руки – прежняя сила. Так что варварский метод амчи оказался весьма действенным.
Думаю, что немногие бы согласились на подобный метод лечения в наши дни, даже при гарантии благоприятного исхода. Но факт остаётся фактом: исцеление происходило на моих глазах и результат мне тоже известен не понаслышке.
Избранница Банжхакри
Об этом удивительном месте, гордо именующем себя «Исследовательский центр по изучение шаманизма. Непал» я узнала случайно от своих непальских друзей, когда заговорила с ними о своей давней мечте встретиться с непальским шаманом. И вот прошлым летом, когда я прилетела в Катманду, друзья договорились о встрече с господином Субашем Райем, который возглавляет этот центр.
Дом, в котором расположен центр, стоит у дороги, опоясывающей непальскую столицу. И вот мы у цели. Нас встретил молодой мужчина, на вид лет тридцати, одетый в шорты и футболку. Совсем неожиданно, поскольку, по моему представлению, возглавлять такой центр должен был седой старец, умудрённый жизненным и шаманским опытом.
Надо признаться, что я испытывала некоторое предубеждение, опасаясь одной из туристических приманок, предлагающих наивным иностранцам всевозможные виды духовной индульгенции за умеренную плату — они сейчас во множестве расплодились по всему Непалу. Менее всего мне хотелось бы оказаться в подобной ситуации, и, увидев столь молодого директора, я подготовила себя к возможному разочарованию.
В своём рассказе о себе и о цели, приведшей меня сюда, постаралась дать понять, что занимаюсь исследованием этой страны более пятнадцати лет, следовательно, неплохо разбираюсь в непальском индуизме и буддизме, так что на мякине меня не проведёшь. Поэтому, уважаемый господин шаман, будем говорить о существу. Поделюсь с вами историей, которую поведал мне господин Субаш.
Надо признаться, что я испытывала некоторое предубеждение, опасаясь одной из туристических приманок, предлагающих наивным иностранцам всевозможные виды духовной индульгенции за умеренную плату — они сейчас во множестве расплодились по всему Непалу. Менее всего мне хотелось бы оказаться в подобной ситуации, и, увидев столь молодого директора, я подготовила себя к возможному разочарованию.
Основателем центра по изучению шаманизма был его отец – Мохан Рай. Родился он в крестьянской семье в деревне Дорокха в Бутане в 1932 году. Отец Мо- хана сам был известным шаманом, слава о его силе распространилась далеко за пределы окрестных деревень. Мохан с детства принимал участие во всех шаманских ритуалах, которые проводил отец. И тот был уверен, что сын пойдёт по его стопам. Эту уверенность подкреплял тот факт, что ещё в детстве мальчика позвал на это поприще великий дух-шаман Банджханкри. Но, как часто случается, жизнь заставила юношу изменить своему предназначению и выбрать другой путь. Он служил вольнонаёмным в бригаде гуркхов, а после ухода из армии работал инструктором-проводником альпинистов в Гималаях, обучал начинающих альпинистов в европейских учебно-тренировочных центрах. Благодаря своим незаурядным способностям выучил немецкий и испанский языки и впоследствии свободно общался с антропологами и этнографами, приезжавшими в страну для изучения её культурных традиций, в том числе и шаманизма, о котором он никогда не забывал.
Обнаружив большой интерес учёных к ритуалам и традициям непальских шаманов, Мохан задумал создать центр, в котором иностранные студенты могли бы изу- чать шаманизм и использовать эти знания на практике. Перед центром стояла задача сохранения бесценных знаний и древних шаманских традиций не только Непала, но и всего Гималайского региона. В 1988 году Мохану Раю удалось осуществить заду- манное. Своё детище он назвал «Исследовательский центр по изучению шаманизма Непал». Сейчас сюда приезжает много европейцев, проходящих различные курсы обучения. Есть даже программы для продвинутых в шаманизме студентов, но туда особый отбор – вступительные испытания, прямо как в Академии волшебства
«Хогвардс»
В Бутане, Непале, отдалённых уголках Северной Индии, особенно в долинах Малого Тибета, местные жители и по сей день полагаются только на традиционные ритуалы избавления от недугов. Они прибегают к помощи шаманов гораздо чаще, чем к услугам дипломированных врачей-аллопатов. Но современная техногенная цивилизация методично разрушает вековые традиции, вытесняет древние знания, заменяя их современными представлениями о причинах болезней и способах их лечения. Хранителям вековой мудрости некому передавать накопленные знания и практики, на протяжении тысячелетий бережно собираемые предками. Таков был ещё один аргумент в пользу организации исследовательского центра.
Космология гималайского шаманизма схожа с подобными представлениями в других традициях. С точки зрения непальского шаманизма, мир делится на три уровня. В верхнем мире находятся Солнце, Луна, планеты, звезды, божества и духи, важные для шаманских целительных практик. Средний мир – это мир человека, где также проживает множество различных духов – полезных и вредных. В нижнем мире обитают могущественные божества и духи. И каждый шаман обязан знать имена божеств и духов всех трёх уровней, влияние, оказываемое каждым из них, а также вызываемые ими недуги.
В непальском шаманизме есть особенности, присущие лишь этой традиции. Так, покровительницей рода здесь является Великая мать Куладеви, а могущественным духом-шаманом – Банжхакри, рождённый из ребра Шивы. Лемлеми, супруга Банжхакри, является персонификацией гневной богини Кали, которая славится своим недобрым нравом.
Живёт Банжхакри в густом лесу. Выбирая себе ученика (как правило, 8-14 лет), он переносит его дух вместе с телом в свою обитель. Когда обучение заканчивается и мантры, магическое знание и ритуалы переданы ученику, дух-шаман воз- вращает новоиспеченного шамана в дом к родителям, и с той поры он должен следовать предначертанным ему путем.
Помимо избранных Банжхакри шаманов, сила и магические способности которых считаются наивысшими, есть и путь обучения шаманизму. Тот, кто хочет овладеть искусством общения с божествами и духами, приходит к шаману и просится к нему в ученики. Если тот сочтёт кандидата способным, начинается долгий период обучения. Он включает в себя знакомство с существующими божествами и духами, заучивание ритуалов и мантр, умение входить в транс, а также изучение планет и их влияния на энергетические центры чакры, определение причин и природы недугов. Словом, совсем непростое это дело – стать профессиональным шаманом.
Шаманы имеют классификацию, определяемую их умением успешно договариваться с конкретными божествами или духами, чтобы помочь пациенту освободиться от телесных и душевных недугов. Например, люди часто страдают от неудач, теряют или не могут найти любимых, иногда лишаются работы или недвижимости, впадают в депрессию и болезни. В таких случаях может помочь только шаман кхадко, называемый еще «режущий линию судьбы». Вступив в контакт с силами, ответственными за плохую судьбу, он способен изменить жизнь человека к лучшему.
Во всех церемониях и ритуалах произносятся мантры – особые словесные формулы, играющих здесь роль заклинаний. У каждого шамана есть своя секретная мантра.он передаёт её лишь ближайшему ученику.
Незаметно пролетели два с лишним часа. Воодушевление, с которым господин Субаш Рай рассказывал о непальском шаманизме, меня настолько увлекло, что я уже была готова сама испытать чудо.
Всё время, пока шла наша беседа, за столом сидела пожилая женщина с выразительным, строгим лицом. Было заметно, что английский язык, на котором шла беседа, она не знает, но содержание разговора ей понятно, потому что время от времени она кивала в знак согласия по ходу рассказа. Господин Субаш представил женщину как главную шаманку центра, которая ещё ребёнком была избрана Банжхакри, унесена в его обитель, а через две недели возвращена обратно в родительский дом. О днях своего пребывания там она ничего не помнит, но после этого стала входить в транс, вещать и лечить, чем и занимается до сих пор. К концу беседы я уже безо всякого предубеждения, даже с любопытством поглядывала на шаманку, решив испробовать на себе её искусство. Оставалось выяснить, что меня действительно беспокоит. Вглядевшись в себя, обнаружила смутное беспричинное волнение, которое не отпускало меня последние дни.
Дальше началось самое интересное. Меня провели в большую залу, где располагался алтарь, заполненный изображениями божеств и духов. В основном это были деревянные и металлические статуэтки. По стенам были развешаны маски. Шаманка начала бить в барабан специальной палочкой, извлекая глухие рокочущие звуки, и бормотать мантры, постепенно входя в транс. Звуки её голоса становились нечленораздельными, появились рычащие нотки. Честно говоря, было немного не по себе, но я продолжала стоять на коленях пред алтарём, с интересом наблюдая за происходящим. Шаманка, не выходя из транса, стала разбрасывать рисовые зёрнышки из чаши, заботливо поднесённой её помощником, а также посыпать ими меня. Продолжая неторопливое бормотание, она постепенно возвращалась в наш мир. Помощник перевёл, что духи нашли причину моих волнений: я стала забывать своих предков по отцовской линии, а они требуют от меня исполнения неких ритуалов.
Под конец я окропила свою голову водой, поднесённой шаманкой, затем мне на голову водрузили металлический сосуд с торчащими перьями, и на этом церемония завершилась.
Остается добавить, что я была рада познакомиться с энтузиастами «шаманского дела», которые не только заботливо собирают и хранят древние традиции, но и пекутся об их продолжении.
Чем глубже постигаешь разнообразие культурных традиций, кажущихся столь разными, тем более со временем обнару- живаешь в них поразительную схожесть. Многообразие человеческого опыта пред- ставляется подобным некому единому Древу жизни, корни которого покоятся в глубинах до сих пор непознанного Прошлого, ствол пребывает в реалиях Настоящего, а ветви устремлены в неразличимое Будущее.