© 2014 В.И. Харитонова
Ключевые слова: биомедицина, неконвенциональная медицина, этномедицина, народная медицина (НМ), традиционная медицина (ТМ), традиционные медицинские системы (ТМС), народное целительство (НЦ), комплементарная и альтернативная медицина (КАМ); интеграция медицинских систем, практик и методов; магико-медицинские и магико-мистические практики; медицинская этнография, медицинская антропология (МА)
Аннотация: В статье рассматривается ситуация с неконвенциональной медициной, сложившаяся в нашей стране к настоящему времени. Основное внимание концентрируется на институализации и легитимации народного целительства и попыток ввести в правовое поле системы, практики и методы альтернативной и комплементарной медицины.
Введение
Неконвенциональная медицина1 вызвала повышенный интерес исследователей в середине 1970-х годов, хотя в то время подобного термина в советской науке не существовало – писали преимущественно о народной медицине (НМ). Для этнографов и этнологов сигналом к тому, что этой сферой надо заняться более активно, в том числе в теоретическом аспекте, послужили специализированные всесоюзные конференции, одна из которых «О расширении использования природных ресурсов лекарственных растений с учетом изучения опыта народной медицины» прошла в Тбилиси в 1971 году, а вторая «Этнографические аспекты изучения народной медицины» – в Ленинграде в 1975 году (см.: Пестряков 1975; тезисы конференций были опубликованы: Этнографические аспекты…1975).
Ленинградская конференция подтвердила основы классификации медицины, базирующейся на её трансформациях в процессе развития человеческого общества. Определились два подхода, не противоречащих друг другу, во всяком случае, в разграничении типов медицины. И.И. Брехман2 (Брехман 1975: 4; ср.: Медицинская… 1976: 7–8) с позиции теории информации выделил медицину народную (незакрепленную), традиционную (относительно закрепленную) и научную (закрепленную). Ю.В. Бромлей3, рассматривая медицину как часть традиционно-бытовой культуры, с этнографической позиции, также счел основой разделения способ передачи информации. Его идеи отразились в последовавшей за конференцией обобщающей статье Ю.В. Бромлея и А.А. Воронова3 «Народная медицина как предмет этнографических исследований» в журнале «Советская этнография»4 (1976, № 5); публикация на долгие годы стала мощным стимулом к исследованию различных составляющих неконвенциональной медицины.
Несмотря на то, что в названии статьи упоминалась лишь народная медицина, в самой работе речь шла не только о ней. В частности, именно здесь было дано четкое разграничение народной медицины и традиционной медицины как базирующихся на устных и письменных формах не только передачи информации (устное обучение, книжные тексты), но и бытования, функционирования, сохранения медицинского знания. Авторы характеризовали народную медицину как «традиционно-устную», подчеркивая значимость включенности её в традиционно-бытовую сферу и сохранение традиции, а собственно традиционную медицину именовали «традиционно-письменной». Научная медицина (сейчас более распространен современный термин – биомедицина) интересовала этих исследователей в меньшей степени.
В методологическом отношении в работе были выделены два важнейших подхода – исторический и комплексный5.
Вопросы, связанные с распространением и возможным сосуществованием народной медицины и традиционной медицины (составляющие этномедицины или, ср.: этнической медицины: Власов 2006) с биомедициной, стали особенно актуальными только в постсоветский период (с 1990-х годов, когда началось активное «возрождение традиций» и появились многочисленные варианты оздоровительных практик, заимствованных из самых разных мировых источников, а в системе здравоохранения возникли серьезные проблемы6).
От медицинской этнографии к медицинской антропологии
Естественный интерес исследователей к проблемам медицинских практик, которые ещё сохранялись в народной среде и в некоторых местах бытовали довольно активно, после публикации статьи в ведущем журнале возрос. Это было связано и с активизацией исследования народной и традиционной медицины в международном сообществе, что простимулировала Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ), разработавшая в 1980 г. специальную программу (Народная медицина… 1980), а также происходившее в нашей стране возрождение культурных традиций (см., напр.: Харитонова 2000; 2006). В последние годы ХХ в. этнографические и медико-биологические исследования стали появляться у нас чаще, чем в предыдущий период. В это время этнографами и фольклористами больше фиксировались и обобщались сведения об использовании тех или иных способов и средств лечения, широко известных в народной среде (см., напр.: Василенко 1987; Григорьева 1992).
В постсоветский период, с началом «возрождения традиций» и появлением на рынке магико-медицинских и магико-мистических услуг многочисленных специалистов вместе с их новыми методами и практиками, собственно этнографическое изучение сочеталось с этнологическим и социологическим; в медицинской антропологии, помимо работ в русле физической/физиологической направленности7, привычных для советской науки, стали появляться исследования социокультурного профиля (Харитонова 1995; Михель 2004 и др.). Надо отметить, что среди новых публикаций были труды интердисциплинарных коллективов с участием врачей и этнографов (Хаснулин и др., 1999). Вместе с тем, в стране формировалась социология медицины (см.: Решетников 2000а; 2000б и др.), предельно сближаясь по своим методологическим и методическим принципам с медицинской антропологией8 (Ярская-Смирнова и др. 2004; Михель 2010; 2013).
Смена методологических и методических парадигм в медицинской этнографии/антропологии была вызвана, с одной стороны, активизацией прямых контактов отечественных ученых с зарубежными коллегами, а с другой стороны – изменениями самого рынка медицинских услуг, изучение чего путем только этнографических описаний и классификаций уже было малопродуктивно. Ситуация начала меняться в конце 1980-х годов; в научном плане здесь необходимо указать на появление в новом на тот момент «Журнале прикладной психологии» (1988, № 1) статьи В.А. Тишкова и В.В. Тишкова «Диалог между антропологией и медициной. О книгах Артура Клейнмана «Пациенты и целители в культурном контексте», «Социальные корни дистресса и болезни», «Заметки и тексты на полях. Дискурс между антропологией и медициной». Но менялись не только методологические подходы в науке, резко трансформировалось и исследовательское поле для медицинских этнологов и антропологов в стране, где формировались новые варианты лечебно-профилактической, медицинской и психологической помощи.
«Народное целительство» в России: становление новых форм практики и их легитимация
Значимой точкой отсчета кардинального изменения в соотношении конвенциональной медицины (форм, входящих в систему здравоохранения) и быстро возрождающихся, трансформирующихся или вновь появляющихся, в т.ч. заимствующихся форм неконвенциональной медицины стал 1993 год, когда появился первый российский Закон об охране здоровья («Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан» от 22 июля 1993 года № 5487-1), в котором в статьях 56 и 57 («Право на занятие народной медициной (целительством)») было официально зафиксировано наличие в России нового феномена – народного целительства (извлечения из законодательных актов см.: Гальперин 2000).
Отмечу сразу, что на тот момент специалистами (преимущественно медиками), инициировавшими включение статьи о народном целительстве в Закон, это мыслилось как введение в правовое поле этнических медицинских практик (народной медицины). Но те же специалисты своими усилиями уже создавали фактически новый феномен, который по направленности на интеграцию с биомедициной, по особенностям образовательной подготовки практиков был более схож с традиционными медицинскими системами (ТМС), формировавшимися в азиатских странах на основе восточных традиционных медицин. Там традиционная медицина (ТМ) подвергалась в определенной степени биомедикализации (в первую очередь, во внешних проявлениях, т.е. приобретала биомедицинский антураж) и копировала в социально-экономическом аспекте работу системы здравоохранения и официального медицинского образования (в Индии, например, существует специальный Департамент, курирующий различные ТМ и ТМС – Департамент Аюрведы, Йоги и Натуропатии, Юнани, Сиддха и Гомеопатии (AYUSH)9, который, возможно, будет преобразован в отдельное министерство; там, как и в Китае, создана специализированная система образования на базе биомедицинского, т.е. в сочетании с ним).
Интересно, что трансформация одних форм медицины в другие у нас произошла с некоторыми странностями: на основе восточнославянских практик (устной народной медицины) с появлением письменности не возникли свои варианты традиционной (традиционно-письменной) медицины ни в средние века, ни в более поздние периоды; но на рубеже тысячелетий сразу стали формироваться варианты, напоминающие ТМС; однако с развитием народного целительства в его недрах стали создаваться медицинские школы, авторы которых стремились к письменному изложению своих практик и передачу своих знаний и наработок через преподавание. Таким образом, в нашей неконвенциональной медицинской среде сейчас можно наблюдать сочетание одновременно сосуществующих и развивающихся, а также интегрирующихся трёх разностадиальных форм медицины.
В новой России специалисты, отнесенные к сфере народного целительства, были оформлены позже как профессиональные группы народных лекарей и народных (духовных) целителей. Закон определил только общий статус народного целительства, а в дальнейшем деятельность этих практиков регламентировалась в «Общероссийском классификаторе занятий ГК РФ по стандартизации и метрологии» (Постановление № 298 от 30.12.93). Изложенное там существенно уточнило специфику целительских практик, изначально разделив очень разнородных специалистов на две, значимо различающиеся группы. Были выделены:
• Составная группа 324 «Целители и практики нетрадиционной медицины», которые «…проводят консультации по поводу состояния здоровья, а также методов его сохранения и улучшения, осуществляют лечение физических и психических заболеваний с помощью народных методов, стимулирующих процессы жизнедеятельности, или посредством внушения, биоэнергетического и прочего воздействия.
Выполняемые обязанности обычно включают: консультирование по вопросам правильного поведения, питания и образа жизни, способствующего поддержанию или восстановлению психического и физического здоровья; лечение пациентов с помощью методов народной медицины, в том числе траволечение, внушение, коррекция биоэнергетических полей и т.д.».
Группа 324, в свою очередь, подразделялась на 2 базовые подгруппы:
⇒Практики нетрадиционной медицины10 (3241)
«ПНМ лечат психические и физические заболевания с помощью трав, лекарственных растений и других традиционных народных методов, стимулирующих процессы жизнедеятельности организма и восстанавливающие его защитные силы.
Их обязанности включают:
∗ лечение заболеваний и повреждений с помощью трав, лекарственных растений, насекомых и других народных средств и методов;
∗ консультирование по вопросам правильного применения трав, лекарственных растений, питания и поведения в целях сохранения здоровья и улучшения самочувствия; …
Примеры профессий (занятий), входящих в базовую группу: лекарь-травник; сельский лекарь …»;
⇒Целители (лечащие внушением и молитвами) (3242)
«Целители, лечащие внушением и молитвами, лечат психические и физические заболевания с помощью биоэнергетического воздействия, внушения, молитв и подобных методов.
Их обязанности включают:
∗ лечение психических и физических заболеваний силой внушения молитв, путём коррекции биоэнергетических полей;
∗ консультирование относительно правильного поведения, образа жизни и веры в целях сохранения психического и физического здоровья и улучшения самочувствия; …
Примеры профессий (занятий), входящих в базовую группу: целитель, лечащий внушениями и молитвами…»
Очевидно, что все дефиниции оказались малопродуманными, поэтому они были встречены серьезной критикой со стороны узнававших об этом post factum представителей биомедицины и медицинской науки. Особенно смущало то, что целители, не имевшие медицинского образования, должны были «лечить» (хотя получение медицинского образования целителями в том или ином объеме – в разные годы это будет оформляться по-разному, от начального до высшего медицинского образования – исходно предполагалось законом и дополнительными подзаконными актами; либо народным целителям предлагалось работать вместе с представителями медицинских профессий). Но так или иначе, народное целительство, появившееся как стихийная волна в конце 1980-х – начале 1990-х годов и умело взятое в управление некоторыми представителями медицины, получило свою прописку в правовом поле при довольно нечеткой регламентации (см. подробно: Харитонова 2000; 2009а; 2011 и др.)
Отношение к народному целительству со стороны законодателей не раз менялось, что отражалось в многочисленных дополнительных документах. В итоге в новом Федеральном Законе «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», принятом Государственной Думой РФ 1 ноября 2011 г., появилась статья 50 с названием «Народная медицина», что свидетельствовало о попытке оставить в сфере законодательной регламентации только лéкарские (магико-медицинские) практики, не связанные с собственно духовным целительством (магико-мистическими практиками) – см. разделение деятельности на народных лекарей и народных целителей в профессиональном «Общероссийском классификаторе…»; это делалось по настоянию, в первую очередь, представителей биомедицины.
Статья 50 гласит:
«Народной медициной являются методы оздоровления, утвердившиеся в народном опыте, в основе которых лежит использование знаний, умений и практических навыков по оценке и восстановлению здоровья. К народной медицине не относится оказание услуг оккультно-магического характера, а также совершение религиозных обрядов… (выделено мною, – В.Х.)».
Вторая фраза четко свидетельствует о полном непонимании законотворцами сути этнических медицин, в первую очередь народной (устной) медицины, где неразрывно сосуществуют лéкарские практики и исцеляющие духовные ритуалы. Ни народного лéкарства (т.е. магико-медицинских практик), ни, тем более, народного (духовного) целительства (т.е. магико-мистических практик) не существует без того, что отрицается в статье 50 «Народная медицина». Помимо этого, в реальности одно и другое теснейшим образом взаимосвязано. Даже если нынешние «профессора народной медицины» и «академики энергоинформационных наук» (а такие «ученые звания» присваиваются разными негосударственными организациями вместе с выдачей «официальных бумаг», подтверждающих их) будут использовать в своем лексиконе не привычные слова «дýхи», «нечистая сила» и т.п., а навеянные их первичным высшим образованием (кстати, большинство нынешних практиков имеют высшее образование, преимущественно техническое) и знаниями из сферы парапсихологии термины «электромагнитные», «торсионные», «энергоинформационные» поля и пр., глубинная суть понимания ими «лечебных процессов» мало чем будет отличаться от восприятия таковых традиционными практиками народной медицины. И это – не случайно.
Ситуация свидетельствует о том, что проблема требует не просто отрицания (“этого не должно быть, потому что не может быть – как мы полагаем в данный момент, руководствуясь современным научным знанием”). Сейчас необходимы серьезные исследования сферы паранаучного знания, на которое пытаются опираться те, кто объясняет принципы воздействия в рамках различных вариантов неконвенциональной медицины, будь то гомеопатия, биоэнерготерапия, эниосуггестивные практики. Такие исследования ведутся, хотя и не без сложностей и противодействия со стороны приверженцев традиционных наук. Обратим внимание на то, что современная иммунология, например, пытается объяснять некоторые аспекты традиционной медицины, а квантовые науки, скорее всего, со временем смогут расшифровать «работу духов».
Существующая статья 50 «Народная медицина» позволяет – вполне законно – множить «представителей народной медицины». Именно поэтому Комитет по охране здоровья ГД РФ пытается ее переписать. Однако для серьезного решения вопроса к этой деятельности необходимо привлечь не только медиков, полагающих, что они знают специфику «народной медицины» и понимают процессы, происходящие в современном целительстве, но – в первую очередь – медицинских этнографов, изучающих специфику народной медицины, и медицинских антропологов, занимающихся исследованием систем здоровьесбережения: народными традициями и современными практиками.
Неконвенциональная медицина: проблемы дифференциации
Народное целительство сформировалось на точках пересечения этнической/народной медицины (магико-медицинских и магико-мистических практик); оздоровительных практик, представленных в неорелигиозных движениях, которые активно развивались в постсоветский период; восточных медицин, хлынувших в Россию потоками в вариантах ТМ и ТМС; парапсихологических концепций; практик гипноза и т.д. При этом народное целительство заимствовало психолого-психотерапевтические знания из различных сфер деятельности профессионалов, занимающихся оздоровлением психики и психосоматики человека (Харитонова 2014). Заметим, что в 1990-е годы – момент формирования НЦ – в России психотерапевтов и психоневрологов фактически не было. Естественно, это позволило народным целителям быстро заполнить соответствующие ниши, где они позже будут конкурировать с новой плеядой психологов, получающих образование в рамках различных психологических направлений, ранее непредставленных в нашей стране.
Народное целительство – явление более чем разнородное (Харитонова, 1994). Оно включает не только широко известные практики и средства, но и массу неапробированных методов, возникающих на основе личного творчества. Это свойственно, в первую очередь, устной народной медицине, но лежит и в основе письменно-традиционных медицин. Как бы исследователи не старались подчеркивать их традиционность, всё же не будем забывать, что важнейшим в искусстве практиков устной традиции было умение творчески подходить к каждому человеку. В устной, фольклорной, культуре искусство творческих личностей всегда сочетало традицию с импровизацией, а порой опиралось по большей части на импровизацию (это зависело, с одной стороны, от самого фольклора, его жанров, а с другой – от психофизиологических особенностей личности исполнителя/специалиста – ср., напр.: Харитонова 1983). Этим во многом объясняется индивидуализация подхода к оздоровлению пациента в народных медицинских практиках, о чем нельзя забывать, когда подчеркиваются их особенности в отличие от традиционной медицины (письменной) и особенно от стандартизованной биомедицины. «Индивидуальный подход» в народном целительстве – это не совсем та индивидуализация, к которой приходит ныне здравоохранение в варианте появляющейся 4П-медицины или персонализированной медицины11.
Со временем сфера деятельности некоторых народных целителей (и лекарей, и духовных практиков, и тех, кто сочетает одно с другим), эволюционирует, в том числе, в сторону создания школ и направлений, устанавливающих письменные основы передачи и бытования практик (т.е. смыкается в некоторых проявлениях с традиционной медициной, в основе которой лежат письменные каноны; такой вариант народного целительства, естественно, начинает функционировать по принципам традицинно-письменной медицины).
Однако существовавшие на конец 1980-х годов этнические магико-медицинские и магико-мистические практики, естественно, не превратились в формировавшееся народное целительство (что ожидалось его организаторами от медицины), а продолжили своё естественное бытование в сельской местности и отдаленных регионах, трансформируясь, сообразно изменениям социально-экономической, этнополитической, культурно-религиозной составляющих нашей жизни (Ермакова, 2005; Поповкина, 2006; Панюков, 2008 и др.). Национально-культурное возрождение на местах привело их к различным модификациям и модернизации, а также широкому распространению по стране и даже экспорту в чужие края. Это относится, прежде всего, к (нео)шаманским практикам, которые, с одной стороны, благодаря их достаточно искусственной активизации через причисление шаманизма к официальным традиционным религиям в нескольких республиках (именно это резко подстегнуло их «возрождение» – см.: Харитонова 2006), а, с другой стороны, при активном развитии западного варианта глобального шаманизма, нашли свое применение в самых разных российских регионах во множестве вариантов.
Не будем забывать, что помимо этих, достаточно широко распространенных различных медицинских и лечебно-профилактических практик, уже в период перестройки у нас появились многочисленные неоязыческие и иные неорелигиозные группы, часть из которых претендовала на наличие у них специфических лечебно-профилактических систем см., напр.: Ожиганова, Филиппов 2006); о том, что в разных религиозных традициях также имеются свои системы исцеления и лечения, а теперь ещё и духовной (психологической) помощи (например, наркозависимым). Таким образом, картина неконвенциональной медицины видится чрезвычайно калейдоскопичной. К этой же сфере оказались причисленными и множество разнородных методов лечебно-профилактической и медицинской помощи: от гомеопатии до гирудотерапии, остеопатии, аромотерапии и т.д.
Надо отметить, что некоторые аутентичные этнические системы здоровьесбережения до наших дней сохраняют свою народную медицину (лéкарство) и духовные практики исцеления; они бытуют в различных вариантах и видах. Народноцелительские процессы оказались «надстроечными»: в них включилась определенная часть лиц, имевших отношение к своим этнокультурным традициям. Однако, по большей части туда пришли люди, нацеленные на обретение специфических способностей: ведь народное целительство формировалось в момент активизации идей об экстрасенсорике, биоэнергетике, энергоинформатике, эниосуггестологии и т.д., а также во времена массового наплыва западных специалистов в области новых разновидностей психологии и нью-эйджевских практик, в том числе на базе шаманизма (см. подробно, напр.: Харитонова, 2000; 2010; 2010 б; Харитонова и др. 2008)
В России – стране многонациональной и поликонфессиональной – была и без того довольно путаная ситуация с распространением и применением разноэтничных практик здоровьесбережения. Например, как указывалось, у нас не сформировалась (восточно)славянская/русская традиционная медицина (как письменная форма магико-медицинских практик), но уже в царской России была широко распространена тибето-бурятская медицина (на основе трактата Джуд-Ши), благодаря деятельности П.А. Бадмаева. В Бурятии и иных регионах России она в конце ХХ столетия начала активно распространяться и развиваться (появились соперничающие компании – ср., например, деятельность клиник «Наран» и бурятского Центра восточной медицины: Харитонова 2009).
В годы перестройки в страну начали приезжать специалисты (разного уровня и качества подготовки), представлявшиеся как практики китайской, тибетской, вьетнамской, корейской и иных традиционных медицин (ТМ) и традиционных медицинских систем (ТМС).
Обратим внимание на специфическую терминологию, которую в создавшейся у нас ситуации необходимо вводить для четкого определения понятий. Дело в том, что в страну импортировались как восточные традиционные медицины12, так и сформировавшиеся на их основе в процессе биомедикализации и глобализации традиционные медицинские системы (например, индийская «современная Аюрведа» в её вариантах и «глобальная Аюрведа», распространившаяся практически по всему цивилизованному миру). При этом необходимо учитывать, что некоторые традиционные медицины попадали к нам опосредованно, в вариантах конгломератов, сформированных под воздействием чужих практик (например, «китайская медицина» или «тибетская медицина» могли появляться у нас через монгольскую практику, поскольку специалистам из Монголии изначально было проще приехать на заработки в Россию).
Институциализация традиционной медицины и традиционных медицинских систем
Вопрос о том, каким образом эти специалисты практикуют в РФ, где их деятельность законом не регламентируется, точнее, попросту не разрешена, остается открытым (в каждом частном случае находится своё решение). Однако упоминавшаяся выше статья 50 «Народная медицина» и туманно прописанные в ней законодательные аспекты с неопределенными при этом терминами и стоящими за ними понятиями позволяют протаскивать «в игольное ушко» довольно маститых «верблюдов». Этот момент – один из основополагающих для современных попыток реформировать 50-ю статью, чем занимаются (пока безуспешно) разные организации, включая упоминавшийся выше Комитет по охране здоровья ГД РФ. Предлагаемые варианты изменений представляются ещё более запутанными и нелепыми, чем сам текст статьи. Например, законотворцы готовы заменить «народную медицину» на «комплементарную» и написать эти два термина рядом – как одноуровневые и равноценные. Статья прописывается так, что из трактовки «комплементарной медицины» остается неясным даже исходный смысл термина.
Если бы речь шла о серьезной реформе, то в статье должны были бы определяться комплементарная и альтернативная формы законодательного допуска различных медицинских и лечебно-профилактических систем, практик, методов в государственном здравоохранении. Таким образом, различные медицинские и лечебно-профилактические системы, практики, методы изначально надо определить сами по себе, после чего – надо решать, какие из них можно использовать в комплементарном варианте, а какие необходимо оставлять альтернативными (незапрещенными или – в отношении отдельных – даже запрещенными). Что же происходит в реальности? Обратим внимание на один из предлагавшихся вариантов статьи (обсуждалась 20 февраля 2014 г. в Комитете по охране здоровья ГД РФ):
«Статья 50 Комплементарная медицина и целительство.
- Комплементарная Медицина (далее КМ) – это утвердившиеся в культурных традициях, широко распространенные, имеющие длительный опыт практического применения лечебно-профилактические системы и методы и развитые на их основе современные медицинские технологии, внесенные в Реестр КМ и применяющиеся в соответствии с установленным порядком оказания медицинской помощи для КМ.
- Разрешается оказание медицинских услуг с помощью систем, средств, препаратов, методов и технологий, внесенных в Реестр КМ, если их предоставление предусмотрено условиями договора с пациентом, заключаемого в письменной форме.
- Право на оказание услуг с помощью КМ имеют лица, имеющие высшее или среднее медицинское образование по любой медицинской специальности, прошедшие последипломную подготовку по КМ и допущенные к оказанию медицинских услуг в порядке, установленном настоящим Законом. …»
Очевидно, что предлагаемый вариант (дано только начало текста) не выдерживает критики по многим позициям, например: непонятно, что будет регулировать статья (особенно если обратить внимание на два странно сочетаемых в ее наименовании термина); кто будет отбирать эти системы и методы – так как утвердившиеся в культурных традициях лечебно-профилактические системы и методы в абсолютном большинстве связаны с магией и мистикой, что основной статьей отрицалось; «современные медицинские технологии, развитые на их основе» – ещё более расплывчатое определение, которое позволит в итоге лоббировать всё, что будет выгодно коммерсантам (учитывая, что вторая часть перекладывает право выбора и ответственность за него на пациента – «комплементарная медицина» в таком варианте обещает стать очень прибыльным делом для кого-то); упование на переподготовку медицинских кадров – просто смехотворно, учитывая то, что в этнических медицинских практиках отбор шел по наличию специфических способностей человека, а в традиционных медицинах люди учились своей практике много лет, не говоря уже о том, что обучались там – через прямую преемственность – у Учителя, а не у прошедших скоротечные курсы новых специалистов. Одним словом, поспешность и непроработанность таких формулировок совершенно очевидна.
Очевидно и то, что в наши дни на рынке околомедицинских услуг существует огромное количество и систем, и методов, и специалистов где-то поучившихся или что-то изобретших, благодаря собственным трансформациям мировоззрения и психики. Учитывая, что в этот рынок пытаются встроиться все, кому удается протолкнуться, то создавшаяся ситуация требует, скорее, запретительных статей, а потом уже рекомендательных в графу «комплементарные формы лечебно-профилактических практик, систем, методов».
Итак, даже из этого беглого обзора становится вполне очевидно, что ситуация с неконвенциональной медициной в нашей стране13 требует серьезного интердисциплинарного осмысления её составляющих, их понятийно-терминологического разграничения и последующего правильного законодательного оформления. Это всё – непростые задачи, как и задача осмысления специфики деятельности многих представителей неконвенциональной медицины (см., напр.: Харитонова, Копелиович 2012).
Примечания:
1 Брехман Израиль Ицкович (1921 – 1994) – известный советский фармаколог, доктор медицинских наук, профессор; в последние годы жизни занимался созданием неакадемического научного направления, претендующего на интегративный, в научном отношении всеобъемлющий, подход к физическому, нравственному, и духовному здоровью человека, для которого предложил термин валеология (общая теория здоровья: Брехман 1990).
2 Бромлей Юлиан Владимирович (1921 – 1990) – академик АН СССР, проф., д.и.н., с 1966 г. директор Института этнографии АН СССР (нынешнего ИЭА РАН); автор многочисленных книг и статей по истории и смежным дисциплинам, в том числе по теории этнографии (см.: Бромлей Ю.В., Крюков М.В. Этнография: место в системе наук, школы, методы. Советская этнография, 1987, № 3; Бромлей Ю.В. Современные проблемы этнографии: очерки теории и истории. М., 1981).
3Воронов Андрей Александрович (1931 – 19??) – кандидат биологических наук, работал в отделе антропологии ИЭ АН СССР.
4 Журнал «Советская этнография» с момента своего основания уделял большое внимание проблемам народной медицины. На его страницах такие исследования были представлены в различных ракурсах, см. напр., краткий обзор темы (Волохина 2004). Автор, рассматривая, фактически, советскую медицинскую этнографию, выделила два этапа ее становления, характеризуя публикуемые в журнале работы:
- Первая группа охватывает период с 1926 до конца 1970-х годов– особенность этого времени состоит в том, что сведения о народной медицине являлись составной частью статей, касающихся некоторых аспектов жизнедеятельности того или иного народа. Кроме того, большинство работ здесь носило описательный характер. Однако, именно в это время в научный оборот было введено огромное количество ранее не опубликованного фактического материала. Особую роль в этом процессе сыграла информация, размещенная в рубрике «Из истории науки», где постоянно появлялись выдержки из неопубликованных сочинений XVI – XX вв. Кроме того, в этой же рубрике содержались обзоры деятельности крупных исследователей с краткой характеристикой их трудов.
- Вторая группа затрагивает время с середины 1970-х годов по 1992 год– на данном этапе появляются публикации, посвященные теоретическому осмыслению народной медицины, как части культуры. Они очень органично вписываются в общенаучный контекст того времени. Вероятно, толчком послужил, с одной стороны – всплеск интереса к народной медицине со стороны общества и государства, свидетельством чему служит конференция, посвященная этнографическим аспектам в народной медицине, проведенная в 1975 году в Ленинграде. С другой же стороны, вероятно, эти работы результат и повод для научных дискуссий о специфике этнографического понимания культуры, развернувшихся на страницах журнала. Так, в конце 1970-х – 1980 годах проводилось обсуждение вопросов понимания религии [1], кроме того, рассматривалась возможность изучения обычаев и обрядов в качестве одного из объектов этнографического исследования. [2] В 1980–1983 годах обсуждались проблемы осмысления культуры (особо выделяется культура жизнеобеспечения) [3], теория культурной традиции, [4] а также вопросы традиций и инноваций в культуре. [5] Вопрос о механизмах формирования, хранения и изменения традиций стал основой новой дискуссии 1984–1985 годов, где особое место было уделено сельской общине. [6]»
5 Комплексный метод нельзя путать с интердисциплинарным (или междисциплинарным, – как его чаще называют в русскоязычных текстах). Необходимость разграничения этих методов диктуется тем, что мы характеризуем в первом случае работу одного специалиста, использующего базы знания различных наук и научных направлений (при этом такой специалист может иметь одно или несколько профильных образований), и – во втором – случае совместную работу коллектива ученых, специализирующихся в различных научных областях, в разных науках, которые опираются на единый методологический подход или несколько избранных подходов при изучении общего предмета исследования.
6 Мне не единожды приходилось писать об этих вопросах; см. подробно: Харитонова 2009; 2010; 2010а; 2012; 2012а; Харитонова, Потапов 2011 и др. работы.
7 Естественнонаучная медицинская антропология создавалась в нашей стране в 20-е годы ХХ в. усилиями медиков, антропологов, психологов; это было связано с антропологизацией научного знания и развитием медицины. Естественнонаучное направление включает: анатомическую, физиологическую, биохимическую антропологию. Теоретическим стержнем естественнонаучного направления является конституционология – учение о конституции человека как совокупности свойств организма, определяющих его реактивность и особенности индивидуального развития. Современными исследователями (Корнетов 2004; Корнетов 2008) выделяются в естественнонаучном направлении две важнейшие разновидности: биомедицинская антропология (основа профилактической медицины, изучающая границы в пределах нормы, факторы благополучия и риска) и клиническая антропология (основа клинической медицины, изучающая изменчивость этиологии и патогенеза заболеваний в связи с изменчивостью конституциональных факторов; её приоритетами являются связи конституции и болезни); при этом делается ставка на интеграцию в антропологии (Никитюк 1994; Корнетов 1997; Никитюк, Корнетов 1998 и др.).
8 Истоки научного направления социология медицины возводятся к концу XVIII в., но формирование самостоятельной науки начинается в конце 1950-х гг. (наиболее активно – в США, далее с 70-х гг. в Великобритании). На IV Всемирном социологическом конгрессе «Общество и социология» в Милане (Италия) в 1959 г. была впервые организована секция социологии медицины. С нее вошел член-корреспондент АН СССР И.И. Гращенков, который выступил на конгрессе с докладом «Здоровье и социальное благополучие». В СССР социология медицины развивалась вполне успешно. В современном виде она существует с 1990-х гг. Начиная с 2000 года в Номенклатуру специальностей научных работников был введен соответствующий шифр и наименование дисциплины: 14.00.52. «Социология медицины».
Предметом социологии медицины в настоящее время является: 1) Медицина, как социальный институт; 2) Медицина (социальный институт) как субсистема социальной системы (см. подробно: Решетников 2000а; 2000б и др.).
9 Департамент индийской системы медицины и гомеопатии (ISM&H) был создан в марте 1995 года и переименован в Департамент Аюрведы, Йоги и Натуропатии, Унани, Сиддха и Гомеопатии (AYUSH) в ноябре 2003 года.
10 Путаницу в использование терминов «традиционная» и «нетрадиционная» медицина внесли документы ВОЗ, где «нетрадиционной медициной» были названа народная медицина и медицина традиционная. Специалисты биомедицины, допустившие это, исходили из логики повсеместного, в большинстве стран мира, использования биомедицины, полагая именно её сложившейся традицией. Спустя полтора десятилетия ВОЗ заменила термин.
11 «4П-медицина», на которую сделала акцент в последние годы ВОЗ, включает следующие компоненты медицинской практики: 1) персонифицированность (или персонализация, индивидуализация подходов к сохранению здоровья), 2) предиктивность (выявление предрасположенности к заболеваниям на основе анализа генома и др.), 3) превентивность (опережающие обследования и снижение рисков), 4) партисипативность (вовлеченность пациента в процесс лечения) или партнерство. Эта модель становится приоритетной и для российской системы здравоохранения; разумеется, речь не идет об общедоступном бесплатном медицинском обслуживании.
12 Употребление слова «медицина» во множественном числе становится необходимым профессионализмом, ‘профессиональным жаргоном’
13 Надо заметить, что и в большинстве других стран мира дело с неконвенциональной медициной обстоит не лучше.
Библиография
Брехман И.И. (1975) Народная медицина в свете теории информации, Тезисы Всесоюзной научной конференции «Этнографические аспекты изучения народной медицины». Л., с.4.
Брехман И.И. (1990) Валеология – наука о здоровье. М.: ФИС.
Бромлей Ю.В. (1981) Современные проблемы этнографии: очерки теории и истории. М.
Бромлей Ю.В., Воронов А.А. (1976) Народная медицина как предмет этнографических исследований, Советская этнография, № 5, с. 3–18.
Бромлей Ю.В., Крюков М.В. (1987) Этнография: место в системе наук, школы, методы. Советская этнография, № 3.
Василенко Б.И. (1987) Народная медицина и охрана здоровья малых народностей Севера (на примере Ямало-Ненецкого автономного округа). Дисс. … к. мед. наук. М.
Власов Вл.Г. (2006) Этническая медицина: вчера, сегодня, завтра. М.
Волохина И.В. (2004) Освещение проблем народной медицины на страницах «Советской этнографии» Интернет-источник: http://ethnography.omskreg.ru/page.php?id=773
Гальперин Я.Г. (отв. ред.) (2000) Правовые основы народной медицины и целительства в Российской Федерации (Сборник материалов). М., ПМАНЦР, 156 с.
Григорьева А.М. (1992) Народная медицина якутов. Медико-биологический аспект народного врачевания в Якутии XVII–XIX вв. М., Изд-во «Из глубин», 128 с.
Ермакова Е.Е. (2005) Сибирская заговорная традиция (конец ХХ – начало XXI вв.) Тюмень. 496 с.
Корнетов Н.А. (1997) Клиническая антропология: от дифференциации к интеграции медицины, Сибирский медицинский журнал. № 3–4, с. 5–13.
Корнетов Н.А. (2004) Интегративная антропология как вероятное общее направление в комплексе наук о человеке для возрождения университетской формы и духа образовательной среды в России и в Новых независимых государствах, Вест. Томск. Гос. ун-та. Сер. Юрид. науки. Эконом. науки. № 283, Сент., с. 196–204.
Корнетов Н.А. (2004а) Клиническая антропология – методологическая основа целостного подхода в медицине, Biomedical & Biosocial Anthropology. N2, р. 101–105.
Корнетов Н.А. (2008) Концепция клинической антропологии в медицине, Бюллетень сибирской медицины. №1, с.7–31.
Медицинская информационная система (1975). Киев.
Михель Д.В. (2004) Народная культура в фокусе санитарно-медицинского восприятия в контексте борьбы с эпидемиями на Волге на рубеже XIX–ХХ веков, Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 12. М., с. 298–308.
Михель Д.В. (2010) Медицинская антропология: история развития дисциплины: учебное пособие для студентов. Саратов: Изд-во «Техно-Декор», 84 с.
Михель Д.В. (2013) Медицинская антропология: становление дисциплины и предметного поля, Актуальные проблемы социально-гуманитарного развития человека и общества: Сборник научных статей. Саратов: Изд-во «Кубик», с. 43–49.
Народная медицина: пути содействия и развития: Доклад Всемирной организации здравоохранения (1980). М., 90 с.
Никитюк Б.А. (1994) Интегративная антропология – состояние, проблемы, перспективы, Росс. морфологические ведомости. № 3, с.118–122.
Никитюк Б.А., Корнетов Н.А. (1998) Интегративная биомедицинская антропология. Томск: Изд. Томск. ун-та, 180 с.
Ожиганова А.А., Филиппов Ю.В. Новая религиозность в современной России: учения, формы и практики. М.: ИЭА РАН, 2006. 300 с.
Панюков А.В. (2008) К проблеме бытования современной знахарской традиции коми: Магический обряд на смерть «ректасем», Народная медицина в системе культурной адаптации населения Европейского Севера: итоги и перспективы междисциплинарных исследований. Сыктывкар, ООО Издательство «Кола», с.115–133.
Пестряков А.П. (1975) Всесоюзная конференция по этнографическим аспектам изучения народной медицины, Советская этнография, № 6, с. 156–160.
Поповкина Г.С. (2006) Знахарство восточных славян юга Дальнего Востока России. Дисс. … канд. исторических наук. Владивосток.
Решетников А. В. (2000) Методология исследований в социологии медицины. М., 238 с.
Решетников А.В. (2000а) Эволюция и проблемы современной социологии медицины, Экономика и здравоохранение, № 5,6/45.
Тишков В.А., Тишков В.В. (1988) «Диалог между антропологией и медициной. О книгах Артура Клейнмана «Пациенты и целители в культурном контексте», «Социальные корни дистресса и болезни», «Заметки и тексты на полях. Дискур между антропологией и медициной», Журнал прикладной психологии, № 1, с. 37–50.
Харитонова В.И. (1995) Традиционная магико-медицинская практика и современное народное целительство, М., ИЭА РАН, 204 с. (серия: Российский этнограф. Вып. 23.)
Харитонова В.И. (2000) «Весна Средневековья» накануне III тысячелетия (Магико-мистическая практика и „народное целительство“ в Московском регионе), Московский регион: этноконфессиональная ситуация. М.: ИЭА РАН, с. 262–282.
Харитонова В.И. (2006) Феникс из пепла? Сибирский шаманизм на рубеже тысячелетий. М.: Наука, 372 с.
Харитонова В.И. (2010) Интеграция медицин в России: идеи и воплощение, Развитие традиционной медицины в России. Опыт, научные исследования, перспективы: материалы научно-практической конференции с международным участием 20–21 августа 2010 г. Улан-Удэ: Изд-во ГУЗ РЦМП МЗ РБ, с. 97–102.
Харитонова В.И. (2010а) Идеи комплементарной и интегративной медицины в современной России, Философские проблемы биологии и медицины: Выпуск 4. Фундаментальное и прикладное: сборник материалов 4-й ежегодной научно-практической конференции. М.: изд-во «Принтберри», с. 217–220.
Харитонова В.И. (2010б) Шаманское целительство в современной России, V Международный форум «Интегративная медицина – 2010». Сборник тезисов и докладов. М., с. 108–112.
Харитонова В.И. (2011) Современные магико-медицинские и магико-мистические практики: к проблеме функционирования и адаптаций, Этнографическое обозрение, № 3, с. 61–75.
Харитонова В.И. (2012) От народно-медицинских традиций к интегративной медицине, Научный вестник Ямало-Ненецкого автономного округа. Вып. № 1 (74): «Российский Север и северяне: среда – экология – здоровье», с. 40–45.
Харитонова В.И. (2012а) Неконвенциональная медицина в РФ и современные шаманские практики, Эпическое наследие и духовные практики в прошлом и настоящем. Памяти В.Н. Басилова. Кн. 2. М.: ИЭА РАН, с. 256–272.
Харитонова В.И. (2014) Этническая медицина современности и её вклад в здоровьесбережение, Второй Российский конгресс по комплементарной медицине: Материалы конгресса. Москва, 11–14 декабря 2014 г. М.: РАНМ, с. 106–108.
Харитонова В.И. (2009) Интеграция медицинских систем: идея, практика, человеческий фактор, Проблемы сохранения здоровья в условиях Севера и Сибири: Труды по медицинской антропологии / отв. ред В.И. Харитонова; Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН; НИИ медицинских проблем Севера СО РАМН. М., ОАО «Типография «Новости»», с. 275–286.
Харитонова В.И. (2009а) Адаптационные механизмы в сфере магико-медицинской практики, Адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям. М., Наука, с. 353–361.
Харитонова В.И., Копелиович Г.Б. (2012) Тувинский шаман? лекарь? целитель?.. Опыт анализа практики С.К. Серенота. Эпическое наследие и духовные практики в прошлом и настоящем. Памяти В.Н. Басилова. Кн. 2. М.: ИЭА РАН, с. 182–195.
Харитонова В.И., Ожиганова А.А., Купряшина Н.А. (2008) В поисках духовности и здоровья (новые религиозные движения, неошаманизм, городской шаманизм). М.: ИЭА РАН. (серия: Исследования по прикладной и неотложной этнологии. Вып. 207.)
Харитонова В.И., Потапов В.Н. (2011) Интегративная медицина – это медицина будущего, Медицинская антропология и биоэтика. № 1 (эл. ресурс: http://www.medanthro.ru/?page_id=747 ).